Посчастливилось провести короткий отпуск на родине, в глухой, почти вымершей деревеньке, затерявшейся в лесах Новоржевского района Псковской области. Чистый воздух, зеркальная гладь озера, оглушающая вечерняя тишина, далёкий перелай собак и мерцающие угли костра, подёрнувшиеся тонкой бахромой пепла. Нет ни интернета, ни компьютера, ни телевизора. Даже сотовой связи нет. Есть простые, помнящие моего прадеда инструменты. И задача: по возможности отремонтировать, или хотя бы приостановить разрушение дома, привести в порядок сад, поправить забор, почистить колодец... Физический труд на свежем воздухе, простая деревенская пища, отсутствие источников перманентного городского стресса, вечерние посиделки у костра, а главное - в радиусе нескольких километров лишь два человека: я и мой отец, полковник запаса. Всё способствует неспешным вечерним беседам, рано или поздно переходящим в воспоминания об офицерской службе двух, вроде бы близких, но таких разных поколений. Несколько не смешных, в какой-то степени бытовых, но по-своему забавных историй из лейтенантской юности моего отца.

Совсекретное изделие.

Место действия - Серпуховское высшее командно-инженерное училище имени Ленинского комсомола. 1981 год, училище уже более двадцати лет включено в состав Ракетных войск стратегического назначения. Задача проста и понятна, как полёт сапога по параболе, вот теория, вот железо, вот плац - готовим офицеров-ракетчиков.
Как я уже когда-то писал, недостатка в техническом оснащении учебно-материальной базы в те времена не было. Все новейшие разработки Советских учёных и инженеров "закрытых" КБ поступали в училище чуть ли не раньше, чем в войска. Оборудование учебных лабораторий обновлялось, устаревшие и снятые с вооружения изделия списывались и сдавались на склады со штампом "категория 5" в формулярах.

Во внутреннем дворе, у забора, заваленная металлоломом и мусором, скрытая от глаз начальства агитационными стендами, лежала ракета. Ну, лежит себе и лежит, покрывается окурками и плесенью, тускло поблёскивает титановым сплавом из-под облупившейся краски, никому не мешает. "Золотая лихорадка", повальное воровство блоков, содержащих драгметаллы, варварское выкусывание конденсаторов серии "КМ" из ЗИПов и рабочей аппаратуры - еще далеко впереди. Но, тем не менее, один из основных армейских законов действует - техника должна работать, или быть закрытой, опечатанной и передаваться при смене караула. Иначе она быстро и незаметно превращается ... в ничто. Энтропия растёт, знаете ли. То одному срочно понадобится какая-нибудь плата, взамен некстати сгоревшей, то другому нужен "именно такой" разъем ШР, какого на складе нет, то боец титановый шильдик отковыряет, медальончик на шею смастерить. Короче говоря, разобрали ракету до последнего винтика. Обечайка корпуса, обтекатель головного блока и свисающие жгуты проводов.

И всё бы ничего, но появилась на горизонте чёрная грозовая туча, в виде комиссии по инвентаризации, с самого высокого верха, из ГШ ВС СССР! Материально ответственные лица слегка погрустнели, сдули пыль с книг учёта мат. средств и стопок формуляров, и морщась, как от зубной боли, устремились сверять номера на железе. Наткнулись на "обглоданную" ракету. Два офицера, начальник секретного отдела и местный "чекист" сразу постарели лет на десять и захотели куда-нибудь исчезнуть, срочно перевестись за полярный круг, в горячую точку, уйти по состоянию здоровья - да куда угодно, но как можно дальше. Мало того, что ракета оказалась не списана, на её формуляре и тех. описании синим по белому стоял штамп "сов. секретно". А комиссия уже приступила к работе.

Выпили спирта, вздохнули, пригладили волосы с только что появившимися седыми прядями и пошли докладывать генералу, начальнику училища. Генерал был могуч, суров и грозен. Но на то он и генерал, чтоб принимать решения в критических ситуациях. Выслушав доклад, он, против обыкновения молча, нахмурился и что-то записал в блокноте.

Представьте раскиданный лопатой муравейник. А теперь представьте, что муравьи непрерывно, в полголоса ругаются матом. Так выглядело училище ближайшие 72 часа. Со всех лабораторий, складов, кладовок, подвалов и ЗИПовых муравьи в погонах несли детали и блоки. Два прапорщика варили аргоном патрубки двигательной установки и пневмосистемы. Младшие офицеры паяли провода и капали друг на друга припоем, красочно комментируя. Одновременно окрашивались в зелёный, серый и "молотковый" цвет все доступные взгляду поверхности. До слёз заинструктированный курсант с хорошим почерком выводил белой краской серийные номера блоков, сверяясь с совсекретной схемой.

Ракету восстановили в срок, затащили на "телеге" в сооружение и завалили старыми плакатами и списанной мебелью. Вот и проверяющие, тут как тут.

Москвичи уехали. Вздох облегчения, вырвавшийся из сотен глоток, наверное, можно было услышать в Обнинске за 50 километров.

Укрощение замполита.

И никуда от них не денешься. И тридцать лет назад, и сейчас, в любом воинском подразделении должен быть замполит. Ну, или "заместитель командира по работе с личным составом", как эта должность ныне величается. И хоть богат армейский фольклор анекдотами и байками на тему "замов", но признаться надо честно: без них никак. Кто ответственный в воскресенье? Замполит! Боец напился, кто первый получает по шапке? Замполит! Кого будят среди ночи, из милиции самовольно отлучившегося забирать? Замполита... Тяжелая, нервная и неблагодарная работа, ненормированный рабочий день и всегда скомканные выходные. Правда есть и "приспособленцы", более ни на что не годные, кроме как клеймить позором с трибуны и щедро раздавать взыскания. Бывают и откровенно "поехавшие" рассудком. Анекдоты на пустом месте не возникают, факт.

Собственно история про замполита Серпуховского училища, подполковника Петрова, ничем особо не выделявшегося из общей массы политработников того времени. Ничем, кроме одного "пунктика".
"Все военнослужащие обязаны при встрече (обгоне) отдавать друг другу честь, строго соблюдая правила, установленные Строевым уставом. Подчиненные и младшие по званию отдают честь первыми."
(статья 18 Устава внутренней службы ВС СССР)

Эти две нехитрые строчки намертво впаялись в серое вещество замполита Петрова, отпечатались, как клеймо сварщика, на единственной извилине, подозрительно похожей на след от фуражки.

Как сейчас выполняют воинское приветствие? Рядовые "отдают честь" всем офицерам, офицеры - обычно через звание. То есть лейтенант - капитану козыряет, старлей - начиная с майора. Майор может себе позволить "не заметить" подполковника. Полковникам отдают честь все без исключения, тут уж извините. А вот равные по званию ни сейчас, ни тогда этот ритуал не соблюдали. Тем более в училище, где все друг друга знают, равные по званию обычно здороваются за руку. Вопиющее нарушение устава. Безобразие!

Замполит Петров боролся с этим чудовищным игнорированием Устава всеми доступными методами. Младшие офицеры вообще старались обходить замполита по большому радиусу, особенно те, кто стараниями Петрова уже отсидел на гауптвахте.

Но училище - есть училище, это не кремлёвская рота и не мотострелковый батальон. Своя специфика, свои задачи. И наравне с учебным процессом, одной из важнейших задач является научная деятельность. А чтобы двигать военную науку нужны военные учёные. И процент преподавателей с учёной степенью во все времена считался одним из показателей эффективности ВВУЗа. В те далёкие времена стать кандидатом наук - неслыханная высота для военного преподавателя. А доктор наук... это что-то недосягаемое и великое, как А.П. Королёв, не меньше.
И тем не менее, был в Серпуховском училище относительно молодой, очень талантливый и безмерно удачливый подполковник, старший преподаватель, не так давно защитивший докторскую диссертацию. И вот торопится он на свою лекцию, погруженный в свои мысли проходит мимо подполковника Петрова. Остолбенев от такой наглости, замполит теряет дар речи. Открыв рот как рыба, выпучивает глаза и срывается на визг:

Руки дрожат от праведного гнева, из перекошенного рта вместе с визгом летят капельки слюны. Зрачки расширены, вторая сигнальная вот-вот отключится.

Кузнецов четко развернулся, сделал три строевых шага и направился к учебному корпусу.
А замполит странной, подпрыгивающей походкой поспешил в кабинет генерала, начальника училища. С ходу ворвавшись в святая святых, Петров в аналогичной манере доложил генералу о "мерзавце, хаме и нарушителе, недостойном звания офицера". Будь замполит хоть чуточку повнимательнее, он заметил бы крайне дурное настроение "батьки". Сжав кулаки и нахмурив брови, генерал молча слушал сбивчивые, но эмоциональные тирады замполита, медленно краснея.

Удар генеральского кулака по жалобно скрипнувшей столешнице воцарил тишину в кабинете. Слегка приподнявшись над столом, начальник училища, прошедший войну и дослуживший до генерал-майора, посмотрел на замполита взглядом готового к броску медведя.

Подполковник Петров тоже всё понял. Выскочил из кабинета начальника, ушёл на три дня в запой, потом с несколько смущенным лицом вернулся в строй и больше ерундой не занимался.